Вчера я опять в церкви был - в Новодевичьем. Сильный ветер, просто с ног сбивал, но тепло. Я на службу не собирался, просто решил вокруг монастыря погулять, пофотографировать на прудах, лебедей проведать. Лебедей нет совсем, ужас, только желтые утки, как на Чистых прудах. Но столько красоты в мире! (И всегда почти рядом с церковью, как-то с ней связано, как будто красота лучше сохраняется ближе к церкви). Фотографии потом закину.

У одной башни стали какие-то радения происходить, стоят девушки, лбами уткнувшись, все исписано "Софья помоги", "святая Софья молись обо мне". Неприятно, словно на могиле Соньки Золотой Ручки. Я так понимаю, имеют в виду сестру Петра, которая там была заключена, только она никак не святая. Не люблю я этих суеверий, магизма. Ну да ладно, у стен монастыря по идее всегда должны бесы толкаться, потому что внутрь им входа нет.

Гулял много, а потом на службу - конец захватил. Служба в трапезной, как в детстве, когда меня Олечка туда водила (в Успенском трапезном храме), а не в большом Смоленском Соборе. И все совсем, как в детстве. И митрополит Ювеналий служит (я уж думал, он давно умер) - такой же старенький, с отлетающим, угасающим голосом - помню его с детства, и голос всегда сильное впечатление производил. И сразу нашел икону целителя Пантелеймона, я на него все время смотрел, если что-нибудь пугало или смешило, я его как друга в этом храме воспринимал, такой он красивый, молодой.

А потом меня Коля сюда водил дьяконов слушать. Какая-то была церковная тусовка, связанная с Новодевичьим, я сторонился, коробили шуточки - митрополита Юшкой звали и все такое. "Не стоит подходить слишком близко к алтарю", - это я давно для себя уяснил. Везде разборки одинаковы, что приходские, что епархиальные, что митрополичьи. Тот же Коля меня высмеял, когда я после того, как крестился, просил его устроить меня работать куда-нибудь в патриархию, я думал, что так ближе к Богу буду. Гы-ы-ы. Сейчас-то я умный. Но сохранилась твердая уверенность, что церковная политика куда более крутая, темпераментная и интересная, чем государственная и мировая. Одно время я рядом был с теми, кто в этом во всем варился.

А дьяконы и сейчас в Новодевичьем чудесные, не знаю, те ли или новые. У одного низкий, подземный бас - только речитативом медленно говорит. А второй - металлический звучный тенор, мне кажется, так звучать ангельские трубы будут, когда станут мертвых будить - экстатические, надрывные взлеты. Потрясающе. И служба была прекрасная - память святого Георгия. "Всякое дыхание да славит Господа". Опять все вместе "Воскресение Христово" пели. Там последние слова всегда звучат, как заклятие, мороз по коже: "Смертию смерть разруши". Была исповедь и причастие, я пожалел, что не подготовился.

А после службы Ювеналий ко всем обратился и рассказал, что завтра (то есть сегодня) в монастырь прибудет патриарх и Путин. Путин передаст патриарху древнейшую икону Иверской Божией Матери, которая хранилась в Историческом музее. И место ей уже приготовили. "А потом, даст Бог, сделаем для иконы и красивую сень", - сказал митрополит, и глаза сверкнули. Любит, наверно, и церковную красоту, узорочье, и дьяконское пение. И я тоже, не выношу эти модные сейчас протестантские штучки, дурацкую вилочку придумали: или золотые купола, или бесплатная похлебка для бедных. Во-первых, одно другому не мешает, во-вторых, хлеб духовный важней для человека, и взгляд на золотые купола или на цветы, которыми церковь украшена, или дьяконский возглас может душу перевернуть и очистить и в конце концов привести к покаянию и бессмертию, а благотворительный суп - вряд ли.

Иверская - большая радость. Сегодня, конечно, не пойду, толкаться не люблю. А вот как-нибудь на днях непременно нужно будет сходить помолиться.